Квоты на экспорт = кормушка чиновников

Воронка сбыта — это главное в сельском хозяйстве. Учитывая невысокую маржинальность сельхозпроизводства (из-за огромных транспортных расходов) главный вопрос процветания АПК — это возможность продать свою продукцию с максимальной прибылью. Два десятка последних лет аграрии и переработчики Казахстана боролись с коррумпированным чиновничьим подходом, у которых другой интерес — продать сырье, потому что это быстро. А значит, можно разбогатеть на откатах за тот короткий срок, который ты сидишь в своем мягком кресле.

И вот, пришел коронавирус. Пользуясь им как предлогом, чиновники за две недели разрушили всю ту хрупкую систему, которая выстраивалась бизнесом в течение десятилетий. Теперь взяточники могут быть довольны — введённая ими система квотирования экспорта сельхозпродукции (бессмысленная с экономической точки зрения) открывает перед ними безграничные возможности личного обогащения.

Придуманная проблема

О том,  что для введения ограничений на экспорт муки нет оснований, мы писали не раз. Это следует из наличия в стране как достаточного объема зерна для переработки, так и уже готовой продукции — муки, макаронных изделий и так далее.

Да, мы понимаем, что статистика давно стала жертвой приписок. И указанных в официальных данных 6,5 млн тонн продовольственного зерна в стране нет. Поэтому, информационное агентство «КазахЗерно.kz» провело собственное исследование обеспеченности Казахстана пшеницей, обзвонив крупнейшие хозяйства страны.

Согласно полученной информации, запас составляет порядка 5 млн тонн.

Учитывая, срок, оставшийся до получения зерна нового урожая, а также норму потребления на человека, в ближайшие полгода Казахстану для собственной потребности нужно примерно 800 тыс. тонн продовольственного зерна.

То есть, обеспеченность внутреннего рынка превышает потребность более чем в шесть раз.

Даже запасы Продкорпорации (600 тыс. тонн) практически перекрывают нужный стране объем пшеницы.

Более того, нужно учесть ещё два фактора.

Во-первых, в торговых сетях и на складах хранится готовых мучных изделий, муки и круп ещё порядка 300 тыс. тонн.

Во-вторых, собственные запасы населения — ещё приблизительно 300 тыс. тонн. Таким образом, общий запас зерна, муки, круп, макаронных и мучных изделий в стране на начало апреля оценивается более чем в 6 млн тонн при собственной потребности страны в 800 тыс. тонн.

Категория	Обеспеченность
Хозяйства	5 млн тонн
Продкорпорация	600 тыс. тонн
Торговые сети	300 тыс. тонн
Население	300 тыс. тонн

Понятно, что в этой ситуации запрещать экспорт из Казахстана этих видов продукции никаких экономических оснований нет. Более того, необходимо использовать увеличившийся спрос для того, чтобы реализовать эту продукцию по выросшим ценам, и обеспечить аграриев страны средствами, необходимыми им сейчас для качественного проведения посевной кампании.

Пир во время COVID

Однако, чиновники смело отринули и данные статистики, и мнение экспертов, и логику, и совесть — и ввели квоты на экспорт всего, что только можно. Зачем? Ответ очевиден — для личного обогащения. Ведь там, где есть запрет — всегда появляется возможность обойти его за деньги.

Невыдуманная история из оформления квот на апрель: зернотрейдер опоздал с подачей заявки на квоту. Но за пару дней решил вопрос уже тогда, когда поезд, вроде бы, ушел. Разрешение отгрузиться за границу вне квот для него стоило $10 тыс.

На фоне этого, стоит ли удивляться такому происшествию, которое практически незаметно случилось на прошлой неделе: Минсельхоз РК выложил на своем сайте список получателей квот на экспорт муки, который не имел ничего общего с заявками, которые собрал Союз зернопереработчиков. Но как только чиновники поняли, что близок скандал, «включили заднюю» и свой список убрали. Хотя, неужели у кого-то есть сомнения, что «свои» и без списка смогут отгрузиться?

Таким образом, чиновники устроили себе пир во время чумы: они и кормушку себе оборудовали, и застраховали свои жирные задницы на случай продолжения ЧП: внутри Казахстана законсервирован такой объем продовольствия, что хватит на год вперёд — даже если нынешний сев не состоится вовсе. Более того, избыток предложения на внутреннем рынке уже привел к падению цен (ещё один элемент якобы заботы о населении — и удар по фермерам): тонна пшеницы, например, подешевела на 10 тыс. тенге.

Разрушенная система

Кстати, о том, что нынешний сев может не состояться. Нет, конечно, крепкие хозяйства несмотря ни на что выйдут в поле и отсеются. Это вопрос выживания. И мелкие тоже кое-как проведут кампанию. Но будет им очень сложно.

Дело вот в чем: факт в том, что денег на сев никто фермерам не даёт. КазАгро с его залогами мелким хозяйствам не по карману, не говоря уж про кредиты БВУ. Так что, многих выручал такой формат работы с переработчиками или трейдерами: форвардный закуп. Когда-то его использовала Продкорпорация, но потом чиновники решили, что крестьянам слишком хорошо, и систему отменили.

Осталась она только у частного бизнеса. То есть, мукомол или трейдер весной даёт фермеру деньги на посевную. А осенью забирает долг зерном или масличными. Всем хорошо — фермер уверен в сбыте и имеет беспроцентный кредит на посевную. А мукомол обеспечен сырьем. Выгодность такого формата подтверждает его распространенность — процентов 15 фермеров в зерновом поясе работают именно так.

Но что мы видим сейчас? Ограничения на экспорт пришлись как раз на период подготовки к страде. И бизнесмены один за другим отказываются кредитовать своих многолетних партнёров. Потому что опасаются, что ограничения продлятся до осени, и они просто не смогут реализовать товар, полученный в обмен на наличные.

Воронка сбыта разрушена чиновниками.

Что мы увидим дальше? Эффект домино, когда кости начнут падать одна за другой. И первыми пострадают фермеры, потому что именно их маржа ниже всего, и они зависят от всех остальных звеньев цепочки. Именно они в нынешней ситуации оказались под давлением со всех сторон:

• предельные цены на сельхозпродукцию лишают их прибыли;
• снижение курса тенге увеличило стоимость подготовки к севу на 30%;
• доступа к финансам практически нет;
• запрет на экспорт привел к снижению спроса и цен на внутреннем рынке.

Вместо запретов

При этом, с ограничениями на вывоз зерна мы спорить не будем — не столько из-за нынешней ситуации, сколько в принципе из-за давно назревшей необходимости начать максимальную собственную переработку сырья.

Наличие огромных объемов зерна в стране (а в последние годы также и масличных) — это мощная база для того, чтобы развивать переработку. Вывозить все это богатство в виде сырья — бесхозяйственность, граничащая с преступлением.

Однако, сам запрет (или квота) как инструмент в современной экономике неприемлем. Все запреты — на руку только чиновникам. И в конечном счёте, приносят пользу только карману коррупционеров.

Поэтому, вместо запретов нужно выстраивать такую экономическую модель, когда экспортировать сырье будет просто невыгодно.

Давайте вспомним, что в начале года Минсельхоз РК запретил экспорт живого скота. Это решение, хоть и было полностью оправданным, вызвало много споров. Но не потому, что оно нанесло вред. А потому, что любые запреты — это худший инструмент, который может применять государство для регулирования отрасли. Если чиновники будут действовать умно (и бескорыстно), они будут создавать такие условия, когда экспорт сырья сам по себе будет невыгоден. Необходима господдержка переработки, чтобы в АПК существовал замкнутый цикл — от выращивания сырья до получения готовых продуктов питания с высокой добавленной стоимостью.

К сожалению, почти десять лет подряд Минсельхоз РК, контролируемый Асылжаном Мамытбековым и его командой, действовал прямо наоборот — создавались все условия, чтобы сырье со свистом улетало за границу, наполняя карманы временщиков как в госструктурах, так и в бизнесе. К чему это привело, мы видим — зерновые холдинги (которые и отправляли эшелоны зерна за границу) обанкротились. Мясное животноводство, которое держалось только на господдержке экспортеров живого скота (откормплощадок), проело сотни миллиардов, так и не встав на ноги. Страна, производя огромный объем сырья, зависит от экспорта продуктов питания по ряду важнейших позиций.

Что ещё должно случится, чтобы кто-то наверху понял, что выбранный путь ведёт в тупик?

Потерянное лидерство

Таким образом, очевидно, что только переработка может повысить устойчивость АПК и перенастроить его на максимальную выгоду. Ведь это рабочие места, налоги, и главное — добавленная стоимость. Продать продукты глубокой переработки можно в три раза дороже, чем сырье. Да просто тонна муки (не говоря уж про макароны или печенье) приносит $300, тогда как тонна зерна — $180.  Выгода почти 50%!

Однако, министры приходят и уходят, а проблему эту решать не хотят. Вопреки поручениям Елбасы, прописанным в нескольких посланиях и действующей госпрограмме — увеличить экспорт переработанной продукции в 2,5 раза.

Экспорт муки в Казахстане

Давайте вспомним, что в 2007 Казахстан вышел на первое место в мире по экспорту муки с объемом 1 млн 454 тыс. тонн, обогнав Турцию и Евросоюз. Объемы продолжали расти (2008 — 1,8 млн, 2009 —  2,247 млн) достигнув пика в 2010 — 2 млн 296,7 тыс. тонн. Однако потом началось снижение, и Казахстан мировое лидерство потерял. В 2011 — 1,9 млн , в 2012 — 2,244 млн, в 2013 — 1,875 млн, в 2014 — 1,844 млн, в 2015 — 1,822 млн. В 2016 наметился подъем — 2,391 млн, в 2017 — 2,315 млн, в 2018 — более 2 млн. В 2019 году начался новый спад — всего 1,4 млн тонн муки.

Мощным ударом по отечественному мукомолью нанес уже упомянутый Асылжан Мамытбеков. Едва став министром, он провернул «аферу века» — добился государственного субсидирования пшеницы до Черноморского порта в Новороссийске. Субсидировать транспортировку муки при этом отказался. И не случайно — в друзьях у него ходили зерновые олигархи, ещё с периода работы в Костанайской области. На их колесо и лил воду молодой дерзкий минимтр. Не задумываясь о последствиях такого вот нерыночного вмешательства. А они наступили очень быстро: цена на пшеницу на внутреннем рынке резко выросла, поскольку большие объемы пошли на экспорт (вместо переработки внутри страны). В результате, выросла и цена на муку. И она вдруг стала неконкурентоспособной в Средней Азии. Началось падение отечественных мукомолов с лидерских позиций.

Выход есть

При этом, получив возможность закупать казахстанское зерно, традиционные покупатели нашей муки задумались о развитии собственных мельниц. Для поддержки собственного бизнеса, они максимально облегчили ввоз пшеницы из Казахстана, а на муку ввели заградительные пошлины.

Правительство Казахстана же не делало ничего, чтобы защитить собственных переработчиков. В результате — потеря объемов экспорта, банкротства мельниц, снижение выручки и прочие беды.

В  2010 году, на который пришелся пик развития отрасли, в Казахстане, согласно статистике, работало порядка 980 мукомольных предприятий. Суммарная мощность переработки достигла 11-12 млн тонн зерна в год. С тех пор число работающих мельниц сократилось — примерно до 350 в 2018 году. А по итогам 2019 их и вовсе осталось 260.

Остальные 90 разорились. В среднем на каждом работало 150 человек. То есть 13,5 тыс. казахстанцев остались без работы. Эту цифру мы можем смело умножить на четыре, включив членов семей. Получается, без средств к существованию оказались 52 тыс. человек.

Нужно сказать, что до прихода Асылжана Мамытбекова в Минсельхоз мукомолов в стране хорошо поддерживали. Фонд Даму запустил очень грамотную программу строительства новых и модернизации существующих мельниц: предоставлялся льготный кредит на закуп современного оборудования, а кроме того выдавался кредит на пополнение оборотных средств на первый год. Это позволяло закупать зерно и вставать на ноги. А потом уже стабильно работать.

Однако, мукомолам со стажем памятен республиканский съезд 2011 года, который прошел в ресторане «Акку» в Астане. Там в унисон выступила странная пара: солировал Асылжан Мамытбеков, а подпевал ему ни кто иной, как Евгений Ган, глава союза зернопереработчиков.

Мамытбеков заявил, что программу поддержки развития зернопереработки надо сворачивать. Мол, и так их слишком много. Ган послушно закивал головой — мол, да, мельниц слишком много, контролировать качество их продукции невозможно. (Хотя, с чего вдруг Гану что-то контролировать? Контролировать должен сам рынок, сами покупатели). Да и вообще, добавил Евгений Ган, мельниц развелось много, а вступать в его союз они не хотят, и взносы не платят…

Вскоре после этого зернопереработка и вправду лишилась всякой господдержки. И отрасль начала стагнировать. Модернизация мельниц прекратилась, их число стало сокращаться. А оставшиеся рано или поздно сдавали позиции по качеству продукции новым конкурентам из Узбекистана, Таджикистана и так далее.

Попытка номер два

Вот такая история случилась с зернопереработкой. Казалось бы, правительству из  нее нужно было сделать выводы, чтобы больше ошибок не повторять. Однако, мы видим, как чиновники вновь наступают на те же грабли — вводя квоты и ограничивая экспорт переработанной продукции. Вместо поддержки, отрасль пытаются развалить окончательно. И не обещают никаких льгот.

Зернопереработчики Казахстана на межправительственных комиссиях много раз поднимали вопросы возвращения поддержки отрасли, но безрезультатно. Более того, мукомольную отрасль посчитали и без того достаточно развитой и устойчивой, поэтому не включили её в число приоритетов программы «Экономика простых вещей». В результате мукомолы не могут рефинансировать под 4–5% займы, ранее взятые под 14%.

Сформировали мукомолы и ряд предложений, как поддержать зернопереработку и вновь вывести ее в мировые лидеры. Вот только слушать их никто не хочет. А предложения очень здравые:

Первое — возвращать НДС только экспортерам муки, а экспортеров пшеницы заставить этот налог платить.

Второе, субсидировать мукомолам транспортные расходы, зерновиков такой привилегии лишить.

Третье, освободить мукомольные предприятия на 5 лет от всех видов налогов.

Четвёртое, обеспечить отрасль дешёвыми длинными кредитами — на 15 лет под 4% годовых.

Пятое, субсидировать половину стоимости  электроэнергии.

Все эти меры поддержки необходимо распространить на всех переработчиков — и зерна, и другой экспортоориентированной продукции. Это позволит создать такие условия, когда без всяких запретов на вывоз сырья, бизнесу станет выгоднее работать в переработке. И дело сдвинется с мертвой точки, потушив за собой всю экономику. И что самое главное — не будет нужды ни в каких квотах и запретах. Продовольственная безопасность окажется обеспечена и без них.

Справка: 1 доллар = 431 тг.