Сельхозтоваропроизводители в который раз задумались о финансировании своих проектов, инвестициях и предстоящих полеводческих и животноводческих работах. Выслушав их, невольно начинаешь приходить к мысли: впору им работать на руководящих должностях в финансовых институтах, а не в земле ковыряться, передает «КазахЗерно.kz».
Откуда деньги?
Сельхозтоваропроизводителей, обходящихся без помощи банков и кредитных организаций, можно по пальцам пересчитать. Кто-то так или иначе привязан к кредиторам. Одни – из безысходности, другие – благодаря государственным программам субсидирования.
Разве можно отказаться от покупки комбайна с учетом некоей скидки от государства. Или можно ли отказаться от постройки свинофермы, если часть затрат тебе возместят? Другой вопрос – сам процесс возмещения. Но факт остается фактом: отрасль привязана к субсидиям и без них продохнуть не может.
И потихоньку сельхозтоваропроизводители начинают приходить к мысли, что одними субсидиями отрасль сельского хозяйства не спасешь. А наше правительство все хочет только «отсубсидировать», но никак не задумываться о развитии.
Кому идут проценты?
Все опять закрутилось вокруг субсидий. Последняя редакция, объявленная аграриям, предлагала следующие «привилегии» аграриям по финансовым инструментам: инвестиционные субсидии – норматив от 15 до 80%, субсидирование гарантий до 50%, субсидирование страховых взносов до 80%. А также субсидирование ставки вознаграждения по кредитам и лизингу – норматив снижения ставки до 6%.
Это только с виду вопросы касаются агросектора, а на самом деле они финансовые.
Светлана Михайленко предложила кардинально изменить механизм субсидирования, сделав получателями субсидий финансовые институты. Такие меры позволят не использовать предпринимателям оборотные средства в ожидании денег, которые им выплачивают, как правило, не вовремя.
– Я бы этот вопрос рассмотрела гораздо глубже, – говорит Светлана Михайленко. – Тут достаточно много подводных камней. Вкратце: в случае если заемщик не выплачивает сумму займа по причинам ЧС или «ухудшающих обстоятельств» он автоматически уходит на ставку в 15-22%. В этом году будет уже 22%. Понятие «ухудшающие» не расшифровано. И за тем, если эта ситуация есть, а она сложно доказуемая. Если ЧС, а у нас область протяженностью 750 км.
То, что происходит на севере, не происходит на юге. Даже в пределах одного района – льет дождь в одном месте, в другом – засуха.
– У меня предложение: чтобы эта ставка субсидирования в случае «ухудшающих обстоятельств» была включена на законодательном уровне, – говорит Светлана Михайленко. – Потому что потом мы ничего доказать не сможем: в каком случае платить 6%по кредиту, а в каком 22%?
Нормы прежние, нормативы старые
Довольно продолжительное время костанайские аграрии боролись за ставки субсидирования по нормативам субсидирования весенне-полевых работ. Они уменьшались. Вода камень точит. Вроде хорошо – добились своего. Но опять же все упирается в финансы.
– По пшенице с 29 тысяч в 2022 году нормативы ушли до 23 тысяч тенге, – рассказывает Михайленко. – Мы этот вопрос поднимали не раз и добились того, что в этом году он будет равняться 71 611 тысячи тенге. То есть – это нормативы при кредитовании весенне-полевых и уборочных работ.
Но здесь в чем еще вопрос?
– Мы изначально платим ставку 22%, – говорит Светлана Михайленко. – Затем идет субсидирование этих ставок. Мы поднимали этот вопрос – переключить субсидирование на финансовые институты, сделать их получателями субсидий, напрямую от МСХ. Как правило, из-за запоздалого принятия бюджета, ставки финансирования в 22% мы будем платить самостоятельно. А затем они нам будут возвращаться уже в марте-апреля, вместо декабря. А это значительное отвлечение оборотных средств.
А платит в итоге кто?
Пока республиканская бюджетная комиссия не примет и не выделит деньги на субсидирование процентной ставки, сельхозтоваропроизводитель сам оплачивает процент банка. Поэтому там не только до марта – до сентября приходится ждать. И банк действительно снимает эти 10-12% якобы «своих».
А вот еще одно мнение. Как говорится «за что боролись»
– Какая разница в нормативах в 20-23 или 71 тысячи тенге? – говорит Андрей Двуреченский. – Если сейчас отменят форвардный закуп зерна, то мы и 20 тысяч на гектар не получим. Сейчас больше 10 тысяч не дают. А ведь для аграриев, для основной его массы по-прежнему, форвардный закуп зерна оставался основным источником финансирования всех полевых работ.
И есть причина беспокоиться именно за форвардный закуп зерна.
Сельхозтоваропроизводители говорят: По поводу всех финансовых инструментов, мы знаем, что Нацбанк поднял ставку рефинансирования до 18,5%. А нам Минсельхоз всегда говорит, что у нас на финансирование будет определенная сумма. Ну, грубо говоря, возьмем за основу 300 миллиардов, ниже или выше которого они не пойдут.
Кому – подсчет, кому – просчет
Получается так, что банки поднимают ставку свою до 22% минус 6%, то, что они нам оставляют. То есть им будет уходить 16%. Тем более, что сейчас возможно форвардный закуп возможно отменится, то откуда возьмутся деньги на финансирование?
Тогда основная часть денег уйдет банкам и страховым компаниям. На субсидирование тех же страховых взносов. А здесь норматив, между прочим, 80%, как эти деньги будут расходовать?
Вот и аграрии задаются таким же вопросом.
– Я полагаю так: выделят грубо говоря, сельхозтоваропроизводителям 300 миллиардов тенге, из них 50 миллиардов положат на депозит на страхование, – говорит Двуреченский. – А там будут ждать: застрахуется – не застрахуется. Потом: возместят- не возместят. Все это время деньги будут лежать на депозитах. А ведь это эффективное использование денежных средств. Тем более это не влияет на конечный результат, на урожай…
Кто страхуется?
Практически, Никто.
Но это кому-то надо, чтобы деньги лежали на депозите.
Да, за неосвоение бюджетных денег полагается некое наказание. Но ведь деньги нужны здесь и сейчас. Весной. А не тогда, когда неосвоенные средства будут «перекидывать» в ноябре-декабре с будущим использованием и с формулировкой «сэкономленные».
Где наш кредитор?
– Возвращаясь к лимитированной поддержке, – говорит Андрей Двуреченский. – То, что сейчас поднимается ставка рефинансирования – это означает, что большая часть денег уйдет финансовым институтам, а не нам. Поэтому рассматривая следующие статьи расходов на субсидирование какого-нибудь молока или яиц, мы внезапно обнаружим, что денег нет. Нам станут объяснять, что все они ушли на кредиты весенние, на полевые работы.
И вот здесь нужно коренным образом менять вопрос финансирования. Вот есть у нас АКК (Аграрная Кредитная Корпорация) заложите ей 8%, и все и мы сразу уберем огромную сумму средств, которые просто идут в банки второго уровня, на их поддержку. А эти деньги пойдут в реальное развитие сектора экономики. Ведь у АКК есть все наши истории кредитования за 10-15 лет.
Для этого у АКК все есть. Все мы там о нашей деятельности за 15 лет дела стоят, они нас знают как облупленных. Надо убирать банки второго уровня и переводить все на АКК.
Спасет Агробанк?
Александр Бородин, член комитета АПК при Палате «Атамекен» говорит, что вопрос создания АгроПромБанка им поднимался ни раз. С тем, чтобы этот Банк решал вопрос именно сельскохозяйственного сектора.
Председатель Регионального совета Палаты предпринимателей Костанайской области Айдарбек Ходжаназаров говорит:
– В мае я был на встрече с Главой государства. Он задавал два вопроса: нужен ли Агробанк и что будем делать с субсидиями? Я не услышал какого-то ответа от моих коллег. По Агробанку я выразил следующее мнение: проблема не в том, что нужен Агробанк, проблема в том, что у нас нет финансового института, который понимает наши риски.
Вот выращиваешь ты подсолнечник, лен или пшеницу. Вот тебе деньги на это, мы понимаем твои залоги, понимаем твой бизнес. Но такого института нет. Если такой институт появится – не нужен нам Агробанк. А если их таких агробанков будет много – вообще отлично. Когда таких институтов нет – первое, что приходит на ум – это АГРОБАНК. Потому что агробанк в первую очередь – институт, который подразумевает, что он понимает агробизнес.
Как отобрать «костыли»?
Второй вопрос по субсидиям. Мнение было такое: оставить в покое субсидии и начать заниматься развитием отрасли. Потому что субсидии отрасль не развивают. Субсидии поддерживают отрасль, чтобы она не завалилась. Субсидии – это костыль. Соответственно, отменим мы этот костыль – инвалид упадет и все.
А наша отрасль инвалид, необходимо лечить здоровье. Оно отношение к костылю никакого не имеет. Каждый новый министр начинает вокруг этого костыля бегать, а это даже не лекарство.
Но, судя по всему, правительство мое мнение не услышало. Понимания пока не вижу.
Аграрии снова считают и соглашаются с мнениями своих товарищей.
– Вот норматив увеличился с 22 тысяч тенге до 75. Допустим, – рассуждает Двуреченский. – Если даже на калькуляторе посчитать, то у нас как, у сельхозпроизводителей от этого ничего не меняется. Почему? Потому что мы снова выходим на стоимость залогов. Их нам предъявят. Ту же стоимость земли. И мы опять выйдем опять максимум на эти 22 тысячи тенге. И то которые банк особо не дает. Он даже не 20, 10 тысяч дает. По нормативам просто не хватает залога. Поэтому эти 75 тысяч на гектар просто разговор.
По своему хозяйству я посчитал. Мне полтора миллиарда должны дать. А где, даже вместе с золотом, которое там находится, они не возьмут в залоге. Поэтому смысл?
Кто кого кормит?
Как развиваться в условиях субсидирования? Как можно было загнать отрасль, прибыльную во всех смыслах, в условия «костыля»? Почему финансисты живут по своим правилам, а сельхозотрасль – по их правилам. Хотя – кто за чей счет должен кормиться. Или наши сельхозпроизводители кроме банкиров и иже с ними кормят кого-то еще?
