Хлеборобы празднуют нынче победу своего труда, о которой так часто мы слышали из лозунгов социализма. Да, сельхозгод был наполнен драматизмом. Да, некоторые поля ушли под списание. Но в целом намолоченный в Казахстане хлеб остается конкурентоспособным на мировых рынках, где за него дают хорошую цену. Не идет, правда, логистика… но это уже из другой песни.
При этом, производители масличных имеют стабильный заработок каждый год, потому как цена на эти культуры всегда на порядок выше. Об этом хорошо известно как правительственным мужам, которые на протяжении последних лет пяти двигают в селах диверсификацию посевных площадей и уход от монокультуры, так и самим крестьянам, которые, конечно же, хотят продавать свой товар за хорошие деньги. Однако процесс идет со скрипом.
Как видим из данных МСХ РК, значительный прирост клина масличных произошел в 2010 году, когда к 1185 тысячам гектаров прибавилось сразу 564 тысячи, что составило почти треть от всех посевных угодий, занятых под масличными. В дальнейшем клин был сохранен и в 2011 году казахстанские аграрии отдали маслосеменам 1817 тыс. га, а в 2012 — 1853 тыс. га. В 2010 же году произошло существенное сокращение посевных площадей зерновых культур. То есть изменения произошли в самой структуре посевов.
Лидер масличных полей — безусловно, подсолнечник. Под ним — больше половины площадей. На втором месте сафлор, и только третьим идет по-настоящему экспортная культура — рапс. Причем более двух третей всего выращиваемого в Казахстане рапса производит Северо-Казахстанская область. Например, в 2011 году здесь было засеяно 101 тыс. гектар из 156 тыс. в целом по республике. В 2012 году североказахстанцы прибавили еще.
Одним из флагманов в деле производства маслосемян в СКО считается ТОО «Аби-Жер». На полях товарищества засевается порядка 5 тысяч гектаров рапса и 10 тыс. льна. В структуре полей масличные занимают 50% угодий. В 2010 году в хозяйстве подняли 20 центнеров с гектара, в 2012 (стоит заметить, также засушливый год) — 25 центнеров. Некоторые поля дали до 35 ц/га.
Руководителя сельхозпредприятия Игоря Николаевича Гришанова можно назвать думающим, считающим практиком. Хотя и с теорией все в порядке: в 2010 году он защитил кандидатскую по выращиванию рапса именно в условиях Северо-Казахстанской области. Недавно корреспондент газеты «КазахЗерно.kz» встретился с авторитетным практиком, и в итоге получилось такое интервью.
— Игорь Николаевич, начнем с места в карьер. Сегодня наличествует множество факторов, начиная от государственной поддержки, заканчивая коммерческой стороной вопроса, что толкают крестьян заниматься масличными. Однако мы видим слабый интерес аграриев, значительный крен в подсолнечник. Почему рапсом мало кто занимается?
— Потому что рапс такая культура, на которой сэкономить практически невозможно. Многие хотят, но ни у кого не получается, уж поверьте мне. Начинают экономить, ничего не получается, полное разочарование. А пшеница — совсем другое дело. Можно ничего не вносить, лишь бы саранча не прилетела, что-нибудь да подымешь. С рапсом так не получится. Рапс — это, прежде всего, вложение средств. Но и хороший дивиденд. Урожайность не многим меньше, чем на пшенице, а цена минимум в два раза выше.
— Это знают все. Как и то, что основной показатель рапса все же масличность. В условиях СКО, каких результатов Вам удалось достичь? Насколько экспортоориентирована ваша продукция?
— Начнем с того, что по ценам мы ориентируемся на французскую биржу MATIFF. Как только видим там изменения, начинаем изучать российский рынок. Мы продаем в Европу. Наш рапс выкупают в первую очередь. Почему? Потому что мы долгое время работали на качество, получали международные сертификаты. И в итоге масло из наших зерен по качеству на порядок выше. Это касаемо первого вопроса. Урожайность — это тоже хорошо, но увеличение масличности тоже немаловажно. Сегодня мы не знаем, что такое получить рапс меньше 48% масличности. В прошлом году лен все продавали с 38 процентами масличности, наш лен был 46%.
В прошлом году нами заложен опыт возделывания рапса на стерне, чего в принципе в Казахстане не практиковалось. Получили средний урожай 16 ц/га на этих участках. Я считаю, что опыт этот удался, в связи с теми погодными условиями, которые мы имели в прошлом году. Сегодня производители масличных пришли к тому, что 25 ц/га — это показатель, который можно стабильно получать на землях СКО, естественно, соблюдая всю технологию.
— С этого момента поподробнее. Мы наслышаны, что на полях «Аби-Жер» внедряется немецкая технология, позволяющая достичь результатов, указанных выше.
— Основные принципы нашей технологии — это, во-первых, хорошие семена; во-вторых, сохранение влаги весенней на уровне 2 см минимум, что крайне важно для рапса. Третье — применение хороших качественных гербицидов, использование комплекса удобрений, начиная от корневых почвенных, заканчивая листовым подкормом. Соответственно при этом должна быть соблюдена нормальная технология уборки, чтобы исключить потери. Тем более что в нашей области она отработана. Подобраны и семена, и химикаты.
— Что мешает вашу технологию внедрить повсеместно?
— Думаю, менталитет. Раньше сельское хозяйство преподносилось таким образом: все, что негоже — все в сельское хозяйство. Я всем говорю, что сельское хозяйство должно быть приоритетной отраслью. И все остальные должны работать на сельское хозяйство, как это делается, например, в Европе. Космос фотографирует — дает объективные данные, метеорологи — говорят, через сколько дождь пойдет. И это правильно, потому что сельское хозяйство — это, во-первых, продукты питания, без чего сегодня не может обойтись ни один человек.
А у нас в некоторых хозяйствах по-прежнему остается зерно на полях. Сельское хозяйство в Казахстане зависит от 400 факторов, и каждый из них может существенно повлиять на конечный результат. Не учтем хотя бы один из них — ничего не поможет — ни сроки сева, ни норма высева, ни качественные удобрения. То есть подход важен только в комплексе.
— Пожалуй, у многих наших читателей возникает вопрос к Вам, точнее, просьба: посоветуйте оптимальные сроки сева.
— Знаете, такой случай был. Я поделился с одним интересующимся человеком своими наблюдениями, а он мне звонит летом и говорит: «Все сделал, как ты сказал, почему на полях ничего не вылезает?». Видимо, ему невдомек, что посевной предшествует большой комплекс подготовительных работ, о которых я упоминал выше. Да и к тому ни один год по условиям не похож на другой, нужно внимательно следить за изменениями в природе и реагировать соответствующе. Некоторые считают, что поскольку рапс боится мороза, то и сеять его следует как можно раньше. Не соглашусь с этим суждением. Самый ранний срок — 15 мая и дальше. Если мы говорим о больших площадях, где возможна нехватка техники, то здесь и того расплывчатей.
— Расскажите, пожалуйста, как выбирали.
— Начинали мы с российских сортов. В Омске работает филиал Краснодарского института масличных культур. Но и не только к ним обращались: перепробовали все, что только производят в России, и поняли одну вещь — российская наука очень далеко отстала и не способна догнать мировые разработки. Поэтому мы просто остановились в этом направлении, даже и не пробуем. Вот пример: приезжал к нам директор Иссыкульской опытной станции. Походил по нашим полям и делянкам, и сказал: «В принципе, нам нужно у вас учиться возделывать рапс».
Российская аграрная наука застыла на месте, движения по сортам нет. Они работают на своих прошлых завоеваниях. В это время в мире ведутся активные разработки по гибридам, смысл которых в том, чтобы взять все лучшие качества от нескольких сортов. К тому же активно внедряется сейчас система «клиарфилд» (CLEARFIELD) — чистое поле…
Ведь в чем особенность рапса? Есть сорняки, которые не контролируются гербицидами. Вообще у гербицидной защиты очень узкий диапазон. Ведь, что нужно проконтролировать в первую очередь — осоты. Но я всегда говорю, что если идет нормальная обработка земель, то с ними проблем не возникает, если дать качественное развитие главному растению на нашем поле — рапсу, то дальше он сам начинает контролировать осоты.
Что касается мелкосеменных, щирицы, например, то с этим дело обстоит сложнее. Очень трудно отделить семена от рапса. В итоге получаешь урожай, а в нем 30% рефакции. В это время система CLEARFIELD снимает все эти риски. Мы же из-под комбайна получаем 2% сора. И это за счет органики. Сделали первичную подработку — у нас меньше одного процента сора осталось. Да, CLEARFIELD — это дорого, но наши трехлетние испытания системы убеждают, что без нее получается еще дороже. Тем более, если речь идет об экспорте, где оптимальные требования — 2-3% сора.
— Наверняка предложение ваших партнеров не единственное по рапсу?
— В России выходит целая книга предложений листовой подкормки. Насколько актуален каждый из этих препаратов? В этом вопросе мы возвращаемся к первоосновам агрономии.
При этом мы помним закон Либиха, который придумал так называемую «бочку Либиха». Суть этой воображаемой конструкции состоит в том, что вода при наполнении бочки начинает переливаться через наименьшую доску в бочке и длина остальных досок уже не имеет значения. Так же работает и метагенез. Не будет хватать бора, хоть засыпь почву фосфором или азотом, — все это будет не востребовано. Метаболизм будет идти в ту сторону элемента, которого не хватает растению. Вот тут самое время вспомнить о сбалансированности.
Да, любой агроном может нам на пальцах показать основополагающие факторы для получения стабильных урожаев — это углекислый газ, влага, и солнце. Но я при этом уточняю: это для минимального результата. А чтобы вы получили весь потенциал растения, то тут уже нужно потрудиться.
— Можно подробнее?
— Сегодня мы говорим о том, что потенциал рапса в условиях нашего региона — это порядка 7 тонн с гектара. Это при всех благоприятных условиях: осадки вовремя, полная заделка основных удобрений, контроль за всеми вредителями и сорняками, причем своевременный контроль. Современная уборочная техника позволяет нам сделать выводы. Комбайн идет и монитор показывает нам, что именно в таком-то месте урожайность пять тонн. Это говорит нам о том, что именно в этом месте все сложилось правильно, все те факторы, о которых мы говорили выше. То есть ученые нас не обманули, и при строгом соблюдении всех рекомендаций, вполне можно иметь 5-7 тонн рапса с одного гектара.
И далее самый лучший вариант — это когда вы сделали анализ почв и увидели, что на этом участке у вас, к примеру, не хватает вот этих микроэлементов и вы их восполняете. И здесь самое важное, в какой форме вы размещаете эти препараты. Ведь сегодня существует великое множество Ропредложений на рынке агрохимии, но ни одна из фирм не говорит о том, доступны ли будут данные микроэлементы растению. Поэтому и получается, что вносится нужное количество химии, но она лежит мертвым грузом на поле.
Рапс — культура сложная. Может налететь вредитель, и в течение трех дней вам потребуется обработать все поля.
Сегодня мы молотим рапс напрямую. Применяемая на наших полях технология способствует усилению стручка, что крайне важно для рапса, как культуры с высокой вероятностью осыпания. Был один год, когда погодные условия не дали нам собрать урожай осенью. Так мы следующей весной с этих полей намолотили по 20 центнеров. Весной! Да, в валках. То есть я сам подходил к стоячему растению — стручки не облетели. То есть для нас уже нет этой проблемы — одной из главнейшей для тех, кто только планирует заняться рапсом.
Насчет заделки семян. Мы уже дошли до того, чтобы гибриды вносить на глубину 5 сантиметров, при рекомендуемых двух. Хорошая энергия прорастания.
— Мы говорим об эффективности вашей технологии, но аграрию хочется подешевле…
— Беда любого сельхозпроизводителя в том, что первый его вопрос любому поставщику, не важно, семян ли, агрохимии, — «сколько это стоит?». Я всем говорю, вы сначала узнайте, как это работает. При этом всегда использую такое сравнение: вы же ездите на «Тойотах», а почему не берете «Жигули»? Почему, они же дешевле? То же самое в сельском хозяйстве — сегодня гербициды есть дешевые, средне-дешевые и дорогие. К последним мы относим так называемые оригинаторы, которые наука разработала, все, что среднее или дешевое — это второй сорт: кто-то где-то разведал формулу и занимается выпуском ширпотреба.
Да и винить производителя в этом тоже не совсем корректно, ведь покупатель зачастую сам просит товар подешевле. И рынок — есть рынок, он удовлетворяет потребности, заказчику дают, что подешевле, но при этом предупреждают: ты должен внести препарат в течение месяца. Потому что мы, снижая стоимость препарата, убрали оттуда консерванты и многие другие элементы, которые «раскрывают» вещество, делают его максимально полезным для растения. Проходит совсем немного времени и начинает распадаться молекулярная связь. А на деле получается как? — месяц этот препарат едет к потребителю, приезжает, скажем, в апреле. В мае его покупают, а в июне вносят. Затем мы замеряем действующее вещество. Оно, безусловно, в почве присутствует, но дошло ли оно до растения, и в каком количестве? Это уже никакой лакмусовой бумажкой не измерить.
В итоге мы получаем дешевый продукт, который не то чтобы пользу принесет, а наоборот, наносит вред, во-первых, он угнетает культуру. Ведь обработка гербицидом — это обработка ядом, как ни крути. Ведь когда мы применяем гербицид, мы видим, что в течение двух недель растение переживает стресс, оно находится в угнетенном состоянии. Ведь когда мы организуем внесение гербицидов? — числа 15 июня. Это как раз то время, когда солнце находится в пике своей активности, и в это же время, когда растение должно выжать максимум от этого солнца, оно подавлено. Потом мы говорим: вегетация затянулась, а почему она затянулась, никто не говорит. А на самом деле мы сами сделали все, чтобы ее остановить.
— Спасибо за беседу!
Подготовил Виктор Буднин
Газета «КазахЗерно.kz»
с автором можно связаться по адресу:
[email protected]
