Омаров против Мамытбекова: первый раунд

Минсельхоз Казахстана все-таки ввел полный запрет на экспорт живого скота – и КРС, и МРС. Это решение назрело, и теперь аграрному ведомству предстоит коренным образом перекроить систему господдержки мясного животноводства, поскольку сегодня она препятствует росту поголовья в стране, а стимулирует лишь экспорт сырья, а не производство готовой продукции. Вот только есть вопрос – справится ли нынешний глава МСХ РК Сапархан Омаров с всесильным «серым кардиналом» Асылжаном Мамытбековым?

Старый фокус

Асылжан Мамытбеков и его команда не способны мыслить дальше экспорта сырья. Сегодня купить по дешевке, завтра продать подороже, а разницу положить в карман – вот принцип всех инициированных бывшим министром «проектов». И плевать он хотел на то, что Елбасы в 2018 году поставил задачу в 2,5 раза за пять лет увеличить экспорт переработанной продукции – дальше сырья в своих планах ГРМ не поднялся. Первые он проделал этот фокус в зерновой отрасли, убив отечественную мукомольную промышленность экспортом зерна в Узбекистан. В настоящий момент тот же фокус он пытается проделать с мясной отраслью, загоняя все в тот же Узбекистан живой скот, а не мясо или продукты его переработки, пишет собкор «КазахЗерно.kz».

Нынешнему главе МСХ РК Сапархану Омарову понадобился год, чтобы осознать, какую подлянку кинул ему Мамытбеков, оставив в наследство мину замедленного действия – систему субсидирования мясной отрасли.

Если коротко, суть хитро выстроенной комбинации из трех пальцев – наличие бесполезной прокладки в виде откормочных площадок между двумя другими пальцами – фермерами и переработчиками. И вот этот средний палец Мамытбеков и показал всем аграриям Казахстана, замкнув на прокладку основной поток государственных субсидий и прекратив ее в инструмент по сниманию сливок с чужого труда.

А чтобы и самому в этой схеме остаться при делах (и при деньгах) Асылжан Мамытбеков объединил все откормплощадки в Мясной союз Казахстана. Их там полтора десятка, но именно они получают 30 – 40 млрд тенге субсидий.

Благодаря чему?

Во-первых, при площадках работают племрепродукторы, получающие по 100 тыс. тенге в год на содержание быков.

Во-вторых, через них же идет импорт маточного поголовья. А он, напомним, субсидируется из расчета 225 тыс.  тенге за каждую телку, доставленную из-за границы.

В-третьих, откормплощадкам субсидируются затраты на откорм бычков из расчета 200 тенге на каждый килограмм живого веса.

В-четвертых, нормы субсидирования привязали к откромплощадкам самих фермеров, выращивающих молодняк – им предложили субсидии в 200 тенге на килограмм живого веса, если они приведут своего бычка сюда.

А чтобы никто посторонний в этот закрытый клуб не попал, установили ограничитель – субсидии полагаются только откормплощадкам с поголовьем не менее 1000 КРС.

Жадность олигархов

Казалось бы, живи и здравствуй. Но нет, денег много не бывает, и олигархи-откормочники придумали, как получать больше. Оказалось, что выгоднее продавать скот за границу. Там и цена закупа повыше (в Узбекистане – на 100 тенге с килограмма живого веса), и НДС вернуть можно (15%). 

И погнали откормочники скот за кордон. Да так вошли во вкус, что если в Узбекистан в 2018 ушло 40 тыс. голов, то по итогам 2019 – уже более 120 тыс. То есть, в три раза больше!

Особенно поражает такая беспринципность, если вспомнить, что те же люди, которые сегодня ратуют за «открытую экономику», совсем недавно говорили о необходимости увеличивать собственное поголовье в стране и строили амбициозные планы – к 2027 году довести численность КРС с нынешних 7 млн голов до 15 млн, а овец с 18 до 30 млн.

Кстати, об овцах – они тоже пошли на экспорт в живом виде. И немало – 260 тыс. голов. Из них 160 тыс. – маточное поголовье. Это же просто терроризм какой-то: каждая вывезенная матка это не просто минус одна голова, а минус все ее потомство. Ущерб возрастает в разы!

По КРС статистика говорит, что из экспортированных 150 тыс. голов, тёлок всего 9 тыс. (хотя и это – немало). В реальности, признаются сами фермеры, цифры на порядок выше. Ведь узбеков именно маточное  поголовье интересует – у них тоже программа по увеличению поголовья. Сигнал об этом прозвучал еще в июле, на отчетной встрече Сапархана Омарова – аграрии сообщили, что просубсидированное государством поголовье уходит за кордон. Минсельхоз затеял проверки и установи, что такие факты есть. Для наведения порядка, в октябре ввели мораторий на экспорт маточного поголовья. Но всем понятно, что любой ветврач «по дружке» приделает тёлке недостающие части и на бумага превратит ее в бычка, котором открыта дорога на экспорт.

Вызывает у специалистов вопросы и прозрачность всей системы продажи живого скота.

Вес живого скота в течение дня может меняться килограммов на 50. Поэтому, государству отследить правильность веса невозможно. А поскольку субсидии именно к весу привязаны, это открывает возможности различных злоупотреблений.

Разменные фермеры

Таким образом, маразм достиг пика: государство декларирует поддержку отрасли, направленную на увеличение поголовья скота для расширения сырьевой базы и увеличения загрузки перерабатывающих предприятий. Однако, существующая схема субсидирования выстроена таким образом, что всем выгоднее продать скот живьем за границу, а не отправить на убой на отечественные мясокомбинаты. 

Это —  вопиющий пример неэффективного использования государственных денег.  Сменяющие друг друга министры сельского хозяйства раз за разом говорили о необходимости сокращения числа неэффективных субсидий – а в итоге пришли к тому, что наши субсидии сейчас  поддерживают мясоперерабатывающую промышленность Узбекистана, а не собственной страны.

— Если честно, сейчас сами узбеки над нами смеются, — говорит фермер. — Раньше на юге ходила народная поговорка: «Продать барана за рубль узбекам, а потом у этого узбека купить шашлык за три рубля». Сейчас все именно так и происходит – подход не хозяйский. Нельзя так продолжать, это нонсенс.

Не удивительно, что на фоне всех этих процессов появилось предложение запретить экспорт любого живого скота – и быков, и тёлок, и овец, и баранов.

Тут же появились комментарии о недопустимости этого решения. Не нужно долго гадать, что против  — именно откормочники. А переработчики, чьи мощности загружены на 25 – 30%, полностью инициативу поддержали.

При этом, Мясной Союз умудряется манипулировать малограмотными сельчанами, как разменной монетой. Им говорят – «не будете сдавать мясо нам на откормплощадки, субсидии вообще отменят, и вы ничего получать не будете. Будем принимать у вас мясо за копейки». И фермеры вдруг начинали писать письма в поддержку откормплощадок и экспорта. Что характерно, пишут эти письма из двух регионов – Актюбинской области и Туркестанской. Именно тех, где окопались соратники Асылжана Мамытбекова.

При этом, проблему недовольных фермеров решить просто — начать выплачивать субсидии фермерам, если они сдают скот на мясокомбинаты, а не только на откормплощадки.

Кроме того, мелким фермам нужно разрешить заниматься откормом и получать за это субсидии. Порог в 1000 голов необходимо убрать. Заниматься откормом должны иметь возможность все хозяйства, располагающие излишками кормов. Купили молодняк, откормили, продали на мясокомбинат – получили дотации. Такая система везде в мире, в том числе в США, которую нам ставят в пример в мясной отрасли.

Пример соседей

Казахстан так и не вышел на самообеспеченность мясом собственного производства, увеличивается экспорт говядины, баранины, конины. Ежегодно завозится порядка 15 тыс. тонн. Вдобавок отмечается ежегодный рост цен на говядину — за четыре года говядина подорожала на 22%.

А ведь рядом есть пример Монголии, который показывает, как можно просто интенсивным путем, через естественное воспроизводство нарастить поголовье. Конечно, если не продавать маточное поголовье за рубеж. Монголия в 1990 году  имела поголовье мелкого рогатого скота всего 25 млн. В то же время в Казахстане было 35 млн овец. Прошло более 30 лет, и Казахстан сократил поголовье в два раза, до нынешних 18 млн. голов, а Монголия — увеличила в два с половиной раза (66,4 млн голов).  По итогам 2018 года экспорт мяса из Монголии достиг исторического максимума – 55 тыс. тонн.

В результате, в этой стране стоимость килограмма мяса — 1000 тенге! О таком уровне цен казахстанцам приходится только мечтать, наблюдая постоянное подорожание в магазинах страны. 

Изменить ситуацию можно, только поставив с  головы на ноги мамытбековскую систему «развития» отрасли,  которая на самом деле убивает отечественного производителя.

А что касается узбеков – пусть покупают в Казахстане мясо, а не живой скот. Из Беларуси и Украины они импортируют большие объемы мяса и сейчас. А мы сами помогаем развивать им переработку с выпуском продукции с добавленной стоимостью. Приобретение живого скота им выгоднее, поскольку при убое на своих мясокомбинатах, они получают множество сопутствующей продукции – то внутренностей до шкур. Это обеспечивает им дополнительную рентабельность. А  мы ее, соответственно, теряем.