В то время как гиганты высасывают из государственных ресурсов субсидии и живут для себя и счетов за границей, карлики кормят страну и находятся на грани выживания: таким видят отечественный АПК эксперты. Картину дополняет то, что Минсельхоз более чем лоялен к гигантам, а карлики объявляются вредными элементами — под предлогом кооперации их массово сгоняют в крупные объединения, по сути, лишая прав предпринимателей.
Все эти процессы давно прошли на Западе, теперь иностранные эксперты, хорошо изучив собственный опыт, сравнивают его с потугами экономистов от села интенсифицировать производство в отрасли, забывая при этом о простых законах торговли.
Собеседник издания «КазахЗерно.kz» Цви Лерман, профессор Еврейского университета в Иерусалиме, на факультете сельского хозяйства. Господин Лерман огромный отрезок своей жизни посвятил изучению проблем сельского хозяйства в Центральной Азии. Мы встретились с ним на международной конференции, посвященной теме преобразование сельского хозяйства и продовольственной безопасности в Бишкеке, принимал участие в этой конференции и автор этих строк.
Организатором форума явился Международный исследовательский институт продовольственной безопасности (IFPRI) вместе с Университетом Центральной Азии (UCA). По мнению этих авторитетных организаций, конференция должна способствовать связям между исследователями в разных странах и между исследователями, политиками и другими заинтересованными сторонами.
Выступление господина Лермана отличала эмоциональность и доходчивость. Он развернул перед слушателями с десяток слайдов с диаграммами, иллюстрирующими развитие АПК в Центральной Азии. Поразительная вещь: в разных странах, объединенных когда-то границами Советского Союза, график складывался практически одинаковый.
И в Казахстане, и в Киргизии, и в Узбекистане, и в Таджикистане мы видим небольшой рост показателей до 1990-го года, существенный спад — до 2000-х, а затем резкий рост, превышающий намного советские достижения. При этом точка, откуда начинается рост в каждой стране, своя. При выяснении, что провоцирует такой рост, получаем следующее. Например, в Казахстане пунктом старта явился 2006 год, в котором, как мы помним, завершилась земельная реформа. Точно такую же мотивацию получили и фермеры других стран — как только человек, обрабатывающий землю, получает уверенность, что завтра у него эту землю не отберут, он начинает работать с удвоенной силой. Частная инициатива сама является залогом своего успеха! — это одна из стержневых мыслей многолетнего исследования профессора из Израиля.
В перерыве между выступлениями других экспертов, мы задали несколько вопросов господину Лерману.
— Суть вашего исследования сводилась в следующий тезис: как только люди получили землю в собственное пользование, уровень АПК резко пошел в рост и превысил показатели плановой экономики.
— С этим нельзя не согласиться. Да, превысили и, можно сказать, довольно резко.
— Сложно найти методологию, которую вы не использовали для того, чтобы доказать эффективность домохозяйства в обеспечении продовольственной безопасности. По-вашему, выход за ними?
— Я считаю, что выход в развитии малых, семейных форм сельского хозяйства, в которых есть личная ответственность за свою работу. Чего нет, и не может быть в крупных хозяйствах.
— Вы говорите о кооперативах. В каждой из исследуемых вами стран с разной интенсивностью предпринимались попытки и предпринимаются до сих пор для организации этих формирований.
— Стоит упомянуть такой термин, как «проклятие размельчения». Мелкие хозяйства всегда страдают в рыночных отношениях. Есть определенная асимметрия. Крупным хозяйствам на рынке легче, потому что у них есть профессионалы, которые знают все пути выхода на рынок. Пусть это только теоретически, но мое мнение, что у мелких хозяйств всегда есть затруднения с выходом на рынок сбыта и поставок.
Это универсальная проблема, которая присуща и Западу. И там традиционный выход из этого — создание кооперативов. Но не государство организует их, а сами хозяйства, и называются они сервисными или обслуживающими.
Ваш главный тип кооперативов советских времен — это производственный. Земля сливается в большой массив, на котором все совместно производят. Сервисные кооперативы фактически объединяют мелкие хозяйства, но не на уровне производства, а на уровне сбыта, обеспечения, техники. И единственная их роль — предоставлять участникам рыночные услуги.
Одна из форм сервисного кооператива — перерабатывающие предприятия, которые главным образом принимают их продукцию на переработку и не нажимают на них. Т.о. кооперативы представляют на рынке по 100-150 мелких производителей и их продукцию. Соответственно объемы больше, тем и удобнее. В этом суть кооперации в западном понимании этого слова. Там никто даже не задумывается, что может быть производственный кооператив.
— Вы обрисовали идеал, к которому надо, по вашему мнению, стремиться странам Центральной Азии. У нас есть разобщенность, но инициативы от фермеров нет, инициатива идет сверху. Но от нее аграрии отнекиваются, почему?
— Потому что инициатива сверху должна идти совершенно другим видом. Не должны приходить указания. Необходимо начать с информационной кампании о видах и типах кооперативов, чем они занимаются. Но если чиновники не понимают этой разницы, чего можно ожидать от населения. Производственная кооперация — это реколлективизация, возвращение в колхоз. Надо начать с кооперативной службы как в Штатах, Нидерландах и т.д.
— Если нет инициатив снизу, может, подобные формы для нас неприменимы?
— Почему вы так думаете? Чем Центральная Азия отличается от всего мира? Все любят зарабатывать, им надо объяснить, что это эффективнее.
— У нас есть в РК сельские аграрные банки, но они потихоньку сошли на нет, потому что там закрутили гайки. Хотя они хорошо прижились. Это называлось СПК (Сельский потребительский кооператив). Что может объединить, стать стержнем: переработка, какая-нибудь финансовая структура, которая выдает деньги или аккумулирует или обслуживание.
— Деньги — отдельное дело. Для этого нужно создавать кооперативные банки. Их очень много. Кредитные союзы, коими их называют, — полезное дело. Коммерческие банки с презрением относятся к мелкому фермеру, поэтому для кредитных кооперативов, безусловно, есть место. Но намного важнее для функционирования мелких ферм — сбыт продукции. Если нет местного посредника — это самое главное. Кооператив будет работать на нулевую прибыль, в отличие от посредников.
— Не связано ли нежелание создавать кооперативы с отторжением на генном уровне?
— Нужно донести до фермеров, что колхоз — это производственный кооператив. А в сервисных кооперативах мы говорим не о коллективизации, а о том, что каждый останется со своей землей. Единственное, чего хотим, — облегчить путь к рынку.
— Ваше мнение касательно существующих в Казахстане агрохолдингов и их деятельности?
— Агрохолдинги в РК, можно сказать, белое пятно, но лично для меня — это черная дыра. Никто о них ничего не знает. В России и Украине информация о них есть, у вас есть только перечень крупных агрохолдингов и их место в списке Forbes.
— Получается, в Казахстане ситуация с агрохолдингами стоит очень остро. По-вашему мнению, где та точка, которая побудила создание агрохолдингов, какова мотивация создания этих зерновых гигантов?
— Деньги или интерес компании. Они думали, что в сельском хозяйстве есть определенные возможности и начали инвестировать туда, создавая холдинги. Больше земли, пшеницы и зерна – думали, это даст больше силы. Думали, что большие урожаи дадут возможность заработать.
— Может быть, главным рычагом стало субсидирование? Настал момент, когда государство впрыснуло большие средства в сельское хозяйство, и повлиял фактор возвратности. Доверять какому-то фермеру труднее, чем представительному человеку с дипломом.
— Это имеет значение для банковских кредитов. Но я согласен, что одна из мотиваций для создания крупных хозяйств вообще — они могут разрешить себе людей с галстуками, костюмами и портфелями. И им легче идти в банк, переговаривать с налоговым инспектором, нанимать адвоката. Но все это стоит денег. И поэтому априори мы не можем сказать, что холдинги и крупные хозяйства эффективны. Есть в этом плюсы, но есть и обширные расходы, что является большим минусом.
— Давайте смоделируем ситуацию: Вы министр сельского хозяйства Центральной Азии. Систему государственного регулирования или подхода к формированию или функционированию АПК какой страны вы бы предпочли?
— Повторяюсь: должна быть свобода хозяйствовать. Можно взять за пример Таджикистан. У них много лет существовали госпрограммы, и долго фермеры работали по указанию государства. Вплоть до определения структуры посевной и выбора покупателя готовой сельхозпродукции. И уже с 2008 года или даже раньше это начало изменяться. Сейчас одно из главных достижений реформы в Таджикистане после индивидуализации — отмена государственных планов, переход к свободе хозяйствовать, которую мы называем Freedom of Farming.
Таджикистан и Кыргызстан — примеры такой свободы. Но меня беспокоит ситуация в Кыргызстане, где министр сельского хозяйства меняется каждые полтора месяца. Это может быть частью гибкости, но так работать нельзя.
Узбекистан приближается к Freedom of Farming. Считаю, самое главное — отменить госпланы и предоставлять фермерам свободу заниматься тем, чем они хотят.
Роль государства — предоставить консультативные научные службы, как принято на Западе. Если они будут, то смогут существенно помочь фермерам наладить свое собственное хозяйство по своим индивидуальным планам.
Субсидии, конечно, не помешают. Но с этого нельзя начинать. Дешевые кредиты — это первый шаг по скользкой дороге коррупции. Когда такие институты установились, можно начать говорить о кредитах. Докажи себя, что есть воля для дальнейшего пути. Будут серьезные бизнес-планы и результаты, тогда придет время кредитов.
Виктор Буднин
Газета «КазахЗерно.kz»
